Елена - Прекрасная и Премудрая в одном лице. К юбилею Елены Анатольевны Чайковской

Сегодня свой юбилей празднует Елена Анатольевна Осипова (в замужестве Чайковская), родившаяся в Москве 30 декабря 1939 года.  

Леночка с отцом . Лето 1941 года  (Фото из книги Елены Чайковской "Конек Чайковской)

  Она происходила из семьи актеров: ее отец, Анатолий Осипов и мать,Татьяна Гольман служили в московском Театре им. Моссовета. По линии матери среди ее предков, имеющих немецкие корни,  были носители баронского титула, а также владелец фарфоровой мануфактуры Барулин. Однако об этой стороне своей родословной Елена узнала лишь много лет спустя. А с началом войны ее мать была выслана вместе с дочерью в Казахстан, в город Чимкент, где им пришлось полной мерой познать нужду и голод. Когда Театр им. Моссовета в конце войны приехал на гастроли в Алма-Ату, Татьяна Гольман смогла добиться разрешения приехать к мужу вместе с маленькой Леной, и их жизнь слегка изменилась к лучшему. Лишь в 1946 г. матери с дочерью  удалось вернуться в Москву, но вскоре после этого их ждал новый удар - у девочки обнаружилась открытая форма туберкулеза.

На руках у матери. Лето 1941 года  (Фото из книги Елены Чайковской "Конек Чайковской)

  Врачи порекомендовали ей занятия спортом на свежем воздухе, и отец отвел Лену на СЮП, находящийся поблизости от ее дома, где она начала заниматься фигурным катанием у тренера Татьяны Александровны Толмачевой. Юная фигуристка с самого начала своих занятий спортом проявляла особую тягу к хореографии, была пластична, музыкальна и артистична.  

  В начале 1950-х гг. Толмачева повезла группу своих учениц, в числе которых находилась и Лена Осипова, в Ленинград, на просмотр к первому русскому олимпийскому чемпиону Николаю Александровичу Панину-Коломенкину. Вот что вспоминала об этом впоследствии Елена Анатольевна: "Помню маленький каток, огражденный решеткой. Помню мороз, ветер, даже легкую метель. Помню, что нам все-таки было очень жарко. И мы очень нервничали, потому что не слишком ясно представляли себе, для чего нас привезли сюда. 

Но вот двери раздевалки открылись, и несколько спортсменов выкатили на улицу кресло. В нем сидел закутанный в плед очень немолодой человек - по моим тогдашним понятиям - глубочайший старик. Он сидел спокойно, и только глаза его поблескивали. "Ну, показывайте, показывайте" - сказал он тихо. Для нас эти слова были сигналом к действию. Трудно сейчас вспомнить, что мы выполняли тогда перед  Николаем Паниным. Но нам хотелось показать все, что мы можем. И было очень страшно ему не понравиться. И от этого даже ноги как будто начинали неметь. "Молодцы, девочки, молодцы", - говорил Панин после того, как одна из нас заканчивала свою программу. И девчонки уходили со льда счастливые" (Л. Доброва, Е. Чайковская, "В рамке катка", М., изд-во "Советская Россия", 1970). 

  Артистические способности Лены проявлялись не только в спорте: в детстве она снялась в нескольких фильмах, в том числе в завоевавших популярность у зрителей послевоенных лет картинах "Машина 22-12" и "Счастливый рейс", а также выходила на сцену в эпизоде спектакля "Бранденбургские ворота" в театре сада  "Эрмитаж". 

Лена Осипова (слева) и Света Немоляева в фильме "Близнецы". 1945 год  

  Занятия на свежем воздухе оказали свое благотворное воздействие на организм юной фигуристки - уже через год после их начала она забыла о своей болезни. А интенсивные тренировки привели к тому, что в 14-летнем возрасте Лену пригласили выступать за спортивное общество "Динамо", откуда она попала в сборную СССР.  В ее составе она в 16 лет впервые выехала на показательное турне по Чехословакии, и эта первая зарубежная поездка оказалась для нее настоящим культурным шоком - до того увиденное ею не вписывалось в рамки того, что она привыкла видеть дома, где они с мамой (отец к тому времени ушел от них в новую семью)  жили более чем скромно.   

  С Ириной Фелициной. 1956 год  (Фото из книги Елены Чайковской "Конек Чайковской)

  В 1957 г. Осипова стала чемпионкой СССР в одиночном катании. И вновь дадим слово Елене Анатольевне: "Шел последний день чемпионата страны. Как всегда, программу завершали женщины-одиночницы. Я была одной из последних. Конечно, наши композиции тех времен сейчас показались бы скучноватыми, лишенными остроты, выполняемых в чисто мужском стиле сложных высоких прыжков и огромных скоростей. Но, поверьте, нам они доставляли удовольствие ничуть не меньшее, чем теперешним исполнительницам их сверхнасыщенные программы. Свою произвольную программу я показывала под музыку И. Штрауса. Мелодия эта и поныне будит во мне какие-то неясные чувства, туманные ассоциации, и не хочешь даже разбираться, что это за чувства, а только становится на душе чуть грустно и удивительно легко.  

  Все мне удавалось в тот вечер. И я стремительно перечерчивала ледяной прямоугольник катка. Коньки были острыми. А зрение притупленным. Я ничего не видела вокруг. Были только лед, музыка и скорость. Теперь я понимаю, что находилась в той прекрасной форме, когда уже не думаешь, как сделать шаг или прыжок. Они получаются как бы сами собой. Они естественны. Они зарождаются в глубинах тела, и их надо только регулировать и иногда сдерживать, чтобы волна энергии и страсти не перехлестнула через край. 

  1957 год   

Четыре минуты, отведенные на произвольную программу, пролетели мгновенно. Я раскланялась. Поехала к бортику. Потом натянула чехлы на коньки и остановилась в проходе между трибунами, где обычно толпятся тренеры, спортсмены и фотокорреспонденты. Судьи готовили свои оценки. А публика, еще не слишком хорошо знакомая с правилами соревнований, кричала "бис". Оценки были показаны. Голос диктора прорвался через аплодисменты. Очередная спортсменка готовилась выйти на лед. А я в каком-то оцепенении все стояла, опершись о стенку. Совершенно машинально я стала расшнуровывать ботинки. Болельщики не унимались. Один даже наклонился с трибун и кричал мне вниз: "Выходи же на лед! Станцуй еще!" Соревнования приостановились. Меня подталкивали: "Ну, выйди и раскланяйся еще разок!" Но я уже не могла выйти, потому что сняла ботинки и стояла прямо на полу в одних носках. Ах, как мне хотелось заплакать от обиды: что ж это за дурочка я такая, зачем сняла ботинки? И, сразу ощутив усталость, пошла в раздевалку, держа коньки в руках и автоматически счищая кусочки льда, прилипшие к ранту ботинок. Я и сейчас помню, как холодили они мне ладони". (Л. Доброва, Е. Чайковская, "В рамке катка", М., изд-во "Советская Россия", 1970).  

  Елена Осипова (в центре) с Татьяной Лихаревой и Евгенией Богдановой. Середина 1950-х гг.

    В том же 1957 г. в Москву на гастроли приехало знаменитое ледовое ревю из США "Холидей он Айс", в составе которого выступали лучшие фигуристы планеты, покинувшие любительский спорт. Феерическое зрелище, доселе никогда не виданное советскими зрителями, потрясло воображение Лены. Получив летом 1957 г. аттестат зрелости, она поступила на балетмейстерское отделение ГИТИСа - событие, представляющее собой случай из ряда вон выходящий, поскольку в этот вуз могли поступать лишь абитуриенты, закончившие хореографическое училище. Осипову взяли туда в порядке исключения, в надежде, что она станет первым в стране специалистом по постановке балетов на льду.  Преодолев все трудности учебы, она успешно окончила ГИТИС в 1964 г. После этого она поставила несколько номеров для балета на льду и... стала тренером.  

  Конец 1950-х - начало 1960-х гг.

    Среди первых ее учеников были спортивная пара Татьяна Тарасова - Георгий Проскурин и танцевальный дуэт Людмила Пахомова - Виктор Рыжкин. Вот что пишет в своих воспоминаниях о Чайковской Татьяна Анатольевна Тарасова: "Про Елену Анатольевну я могу рассказывать очень долго. Но прежде чем вспоминать, когда и при каких обстоятельствах мы с ней встретились, я должна предупредить, что Чайковская мой товарищ, мой педагог, с которым у меня складывались разные отношения, от самых близких до тяжелых, когда мы превратились в двух тренеров-соперников.Познакомилась я с ней на Петровке, 26, на маленьком динамовском катке, популярном у москвичей и зимой, и летом...  

  На тренировке с Татьяной Тарасовой и Георгием Проскуриным. 1964 год  (Фото из книги Елены Чайковской "Конек Чайковской)

  Я каталась в паре с Жорой Проскуриным, нам было по шестнадцать лет, тренировал нас Виктор Иванович Рыжкин, а хореографом к нам пришла 21-летняя студентка балетмейстерского факультета ГИТИСа Лена Чайковская, тогда Новикова. Пришла она в валенках и тулупе, в большом мохеровом платке, модном в те годы. Забот у нее дома, пожалуй, было больше, чем на работе,— родился сын. Сейчас Игорь закончил институт международных отношений, а тогда это был четырехмесячный Игоряша, постоянно требующий внимания и заботы. Новый хореограф сразу же произвела на нас сильное впечатление: красивая, стройная, с загадочными глазами. Не заметить Чайковскую в толпе прохожих было невозможно. Мы знали, что Лена была чемпионкой Советского Союза и тренировалась у Татьяны Александровны Гранаткиной (Толмачевой). Теперь она пришла работать на каток «Динамо». Занимались мы с Чайковской не только на льду, но и на полу. Тогда не катались так много, как сейчас, и урокам хореографии отводилось немало времени.  

  На тренировке с Татьяной Тарасовой и Георгием Проскуриным. 1965 год  

  (...) Дробить, то есть отбивать чечетку, нам хотелось с утра и до ночи. Не говоря уже о том, что мы сразу же привязались к новому хореографу — человек она открытый и добрый, стали пропадать у нее дома, нянчить ее ребенка. Она вошла во вкус тренерской работы, набрала себе группу, тем более что Рыжкин, оставив нас, начал кататься в паре с Милой Пахомовой, и теперь уже Чайковская нам придумывала программу. Короче, события менялись со страшной быстротой. Рыжкин из тренера превратился в ученика, Чайковская из хореографа сделалась тренером Рыжкина. Такое было возможно лишь в те годы становления фигурного катания в нашей стране. В итоге мы с Жорой попросились учениками к Елене Анатольевне.    

  Елена Анатольевна со своими ученицами Людмилой Пахомовой и Татьяной Тарасовой. 1966 год  

Своего тренера мы полюбили до самозабвения. Ужасно боялись ее в чем-то подвести, не дай бог, расстроить. Так получилось, что мы с Жорой стали ее основной парой. И на своем первом чемпионате Европы — для нас, кстати, тоже первом международном старте, который в 1965 году проходил в Москве, — Елена Чайковская выводила на лед Тарасову и Проскурина. Позже у нее выросли сильные спортсмены, такие, как одиночница Елена Котова, но мне кажется, мы с Жорой тогда были для нее дороже всех. Чайковская творчески подходила к тренировкам, каждый день проводя их по-разному, и создавала по тем временам необычные программы. Нам первым в нашей стране она поставила танец под песню. Взяли песню Бабаджаняна «Не спеши» в исполнении Муслима Магомаева, и под нее мы с упоением катались с Проскуриным, публика нас вызывала по многу раз.  

  Я ходила за Леной, как тень, забыв про свой родной дом. Бегала в молочную и булочную, химчистку и прачечную, сидела днем с Игорем и стала просто членом ее семьи. Все ее друзья стали моими. Не было такой тайны, какой бы я не могла рассказать ей. Мы были очень близкими подругами. Впрочем, и сейчас в тяжелые дни мы всегда вместе. Мы ездили вместе отдыхать, и я не переставала удивляться, что даже летом на восстановительном сборе, по сути дела, на отдыхе, Лена постоянно в работе, придумывает что-нибудь новое. Как-то она попросила велогонщика Толкунова помочь нам подобрать упражнения для общефизической подготовки. Заметив, что не все его упражнения подходят к нашей специфике, она переделала их, что дало нам немало. На следующий год мы катались с Жорой очень уверенно.  

  Середина 1960-х гг.  

  (...) Она была для меня образцом во всем. Одевалась Лена тогда совсем не так, как сейчас мы видим ее по телевизору, жили они материально не очень легко, но она всегда выглядела ослепительной женщиной, источающей тонкий аромат французских духов. Чайковская купила по дешевке (за десятку) для тренировок валенки сорок пятого размера, но, надевая на каток тулуп и валенки, она умудрялась сохранять изысканность и элегантность. Когда она шла, все оглядывались. А летом! Высокая, красивая, стройная.   

  1969 год  

(...) Потом дружить нам стало очень трудно, У нее росли свои пары, у меня — свои, наши ученики почти все время противостояли друг другу, следовательно, противостояли и мы. Я внимательно следила за ее работами. Ведь долгое время она ставила программы лучшим в мире танцорам, Пахомовой и Горшкову. Помню, как на одном из традиционных соревнований «Московские новости» в обязательные танцы входила румба. Я приехала с соревнований в таком восторге от танца Пахомовой и Горшкова, что не смогла себя сдержать и в двенадцать часов ночи позвонила Чайковской, сказав, что она гениальный тренер, что ничего подобного я в своей жизни не видела и что танцевали ее ученики блестяще. Я говорила, что преклоняюсь перед ней только за то, что она дала мне возможность увидеть такой неподражаемый танец.  

  С Людмилой Пахомовой и Александром Горшковым. ЧЕ 1970 года  (Фото из книги Елены Чайковской "Конек Чайковской)

  В 1976 году на зимней Олимпиаде в Инсбруке мы жили в одном номере. (...) Поддерживали мы друг друга как могли. Бегали по очереди в шесть утра за соком. Сама издерганная ничуть не меньше меня, Чайковская, когда мне становилось совсем плохо, садилась рядом успокаивать меня и могла так просидеть всю ночь. А на следующую ночь я просиживала с ней. И наше общее тренерское дело, которое развело нас, в эти нелегкие дни вдруг объединило. В Инсбруке я поняла: никто и никогда из тренеров не был и не будет мне ближе, чем Чайковская. Никого я так не понимаю, как ее. Мне может в ней что-то не нравиться, и что-то ей не нравится во мне, но это не мешает нашей дружбе. И даже соперничество наших танцевальных пар не поколебало ее. Какое это имеет значение для моей привязанности к Елене Анатольевне? Чайковская — мой тренер, благодаря ей я стала тренером, а может быть назло ей, но все равно примером служила Чайковская.  

1975 год  

(...) Она очень разная — нетерпеливая, добрая, злая, великодушная, как любой неординарный человек. И говорить о ней однозначно нельзя. Тем не менее я могу выразить свое к ней отношение одной фразой: Лена Чайковская — дорогой и близкий для меня человек. И в трудные минуты откровения она мне говорит: «Люблю тебя, Тарас!» (Т.А.Тарасова, "Четыре времени года", М., 1985).  

  1976 год  

  После того, как Татьяна Тарасова получила травму, несовместимую со спортивной карьерой, Чайковская нашла для Георгия Проскурина новую партнершу - Галину Карелину и довела эту пару до "бронзы" на ЧЕ 1971 г. Однако больше со спортивными парами Елена Анатольевна не работала, разве что консультировала иногда, полностью сосредоточившись на танцах на льду и мужском, а позже и женском одиночном катании. Именно к ней, расставшись по своей инициативе после сезона 1966 г. с Виктором Рыжкиным, пришла со своим новым партнером Александром Горшковым чемпионка СССР в танцах на льду Людмила Пахомова.   

  На тренировке с Людмилой Пахомовой и Александром Горшковым. Начало 1970-х гг.  

  Вместе с Людмилой Пахомовой и Александром Горшковым Елена Анатольевна совершила подлинную революцию в танцах на льду, поставив во главу угла невероятную сложность вкупе с музыкальностью и одухотворенностью - то, что так присуще было изначально русскому танцу, русскому балету. Наверное, не случайно, что оценить в полной мере новаторство этого трио и глубоко проанализировать его истоки смогла специалист в области балета, обозреватель журнала "Балет" Людмила Тажирова: " Реформа Чайковской коснулась прежде всего изменения места и роли музыки в фигурном катании. Примитивное отношение к музыке рождало в этом виде спорта унизительный для нее термин - "музыкальное сопровождение". Чайковская убирает сопроводительную функцию музыки. (...) Впервые вводится понятие музыкального образа программы, на основе которого и создается вся композиция. Она привлекает профессиональных звукорежиссеров, которые грамотно создают новую музыкальную ткань программы.    

  Конец 1960-х гг.  

  Ее музыкальная реформа кардинально поменяла сам метод тренировочной работы. Программа не составляется из готовых комбинаций, а сочиняется на основе конкретной музыки. (...) Она обращается к таким приемам, как контраст, контрапункт. Поиск интересного ракурса ведет к разнообразию пластических оттенков, где большую роль приобретают руки фигуристов. Закон цельности и неделимости композиции достигается ею при помощи изменения роли так называемых связок. Она усложняет связки между элементами и включает их в общую стилистику танца. 

  Елена Анатольевна с Татьяной Александровной Толмачевой, Владимиром Ковалевым и музыкальным редактором Александром Гольдштейном. Середина 1970-х гг.  (Фото из книги Елены Чайковской "Конек Чайковской)

  (...) Композиционная реформа Чайковской имела в своей основе четкую драматургическую линию. Продуманный режиссерский замысел, предшествующий ее композициям, выстраивал логику драматургического развития не только в показательном номере, но и в спортивной программе. Чайковской удалось, развивая технику фигурного катания и соблюдая правила ИСУ, превратить композицию в средство художественной выразительности" (Елена Чайковская, "Конек Чайковской. Обратная сторона медалей", М., изд-во "Э", 2017).   

  С Мариной Зуевой, Андреем Витманом и хореографом Валерией Кохановской. Конец 1970-х гг.  (Фото из книги Елены Чайковской "Конек Чайковской)

  Трио Чайковская -Пахомова - Горшков заставило весь мир заговорить о русской, советской школе танцев на льду, и не только заговорить, но и учиться у этих выдающихся мастеров. А душой этого трио, его направляющей силой всегда была Елена Анатольевна. Дадим слово Александру Горшкову: "Елена Анатольевна Чайковская, наша Лена... Мы внутри всегда обращались друг к другу на "ты", мы были почти ровесниками, опыт международных выступлений у нас был почти одинаков. Лена начала свой большой тренерский путь в спорте практически одновременно с нами, и все-таки между тренером и учениками оставалась невидимая граница, которую мы никогда, несмотря на наши самые дружеские отношения, не переступали. Это всегда были и уважительные, и доверительные, и, если требовалось, строгие без всяких скидок взаимоотношения людей, безусловно всегда и во всем доверяющих друг другу, всегда готовых прийти на помощь, подстраховать, выручить, если потребуется.  

  С Людмилой Пахомовой и Александром Горшковым. ЧЕ 1970 года  

  Лена была для нас старшей сестрой. Старшей сестрой и тренером. И это налагало и на нее, и на нас двойную ответственность. В особенности тяжело было тогда, когда мы оказались как бы пасынками фигурного катания, были непристроенными, "бездомными" (в том смысле, что мы временно оказались вне какой-либо тренерской группы, вне спортивного общества, и на лед нас из сочувствия пускали поочередно разные общества и тренеры), танцорами без особых видов на будущее.  

  С Людмилой Пахомовой. Начало 1970-х гг.  

  Мила знала Лену достаточно хорошо до того, как мы пришли к ней с просьбой взять к себе. Лена участвовала в постановке танца на русские темы, который в исполнении Милы и Рыжкина получил хорошую прессу за рубежом. Она многое сделала, чтобы Мила переступила порог ГИТИСа, у них уже был внутренний контакт. Я же Лену открывал для себя впервые и не знаю уж почему, но поверил в нее раз и навсегда. Это было как любовь с первого взгляда.   

1973 год  

  (...) Мы начали работать вместе с Леной в 1966 году. Далекие годы... Для нынешнего спортивного поколения - другой век. В чем-то даже непонятный, поскольку сегодняшним молодым фигуристам не объяснишь многие проблемы, с которыми нам пришлось столкнуться (в особенности при экипировке). ...В 1966, 1967, 1968 годах в одной группе работали, тренировались, искали свое место под спортивным солнцем Чайковская, Пахомова, Тарасова, Горшков, Проскурин. И никто не сомневался в том, что в конце концов каждому улыбнется счастье. Да и как же оно могло не улыбнуться, если мы были молоды, если верили в себя и тренера (а тренер - в нас), если были готовы - интеллектуально, физически - впитывать новые и новые знания. Надо было только эти знания точно определить, найти и еще - переложить на понятный нам язык. Чайковская в полной мере обладала этим "языковым" талантом, самые сложные вещи она могла разложить по полочкам и, не торопясь (но и не замедляя движения), вложить в нас. Как ей это удавалось? Я думаю над этим часто и прихожу к одному единственно верному, по-моему, выводу: ключ к успеху, к удивительной интеллектуальной и эмоциональной восприимчивости лежал в том климате доверия, который всегда был в группе Чайковской. Никогда до и никогда после окончания своей спортивной карьеры я ни с чем подобным не встречался.  

  1974 год

  (...) Уже много лет спустя я спросил Лену, почему тогда она так решительно и безоговорочно вдруг поверила в нас, в то, что мы вместе сможем сделать немыслимое. Лена ответила, почти не задумываясь: "Я вас увидела..." Три слова - и сказано все! Умение Чайковской все видеть и все запоминать меня тогда потрясло. У нее была поистине фотографическая зрительная память. Она запоминает любое движение, любой танец, а когда потребность в нем исчерпана, "смывает" его. (...) А вот самое главное: Чайковская умеет создавать в своих глазах идеальный  "ледовый образ" учеников (независимо от того, занимается этот ученик танцами или, скажем, одиночным катанием) за многие месяцы или даже годы до того, как он засверкает для всех на нашей сцене. Мы поверили в то, что Чайковская видит нас в своих танцах, после первой же постановки, после того, как была создана "Кумпарсита", прошедшая с нами затем через всю спортивную жизнь" (Людмила Пахомова, Александр Горшков, "И вечно музыка звучит...", М., из-во ФиС, 1989). 

1974 год

  А на одном льду с Пахомовой и Горшковым подрастали другие талантливые дуэты - Елена Жаркова и Геннадий Карпоносов, после ухода из спорта Жарковой - Наталья Линичук и Геннадий Карпоносов, позже среди учеников Елены Анатольевны появились  Марина Зуева и Андрей Витман, Татьяна Кузьмина и Игорь Чиняев, Елена Скороходова и Алексей Бадайков, Ольга Воложинская и Александр Свинин, выступающие за Литву Маргарита Дробязко и Повилас Ванагас и др.

С Натальей Линичук и Геннадием Карпоносовым. 1979 год  

Под ее руководством титулы чемпиона мира и Европы, серебряного призера ОИ 1976 года  завоевал Владимир Ковалев, неоднократным серебряным призером ЧЕ был Владимир Котин. Она работала с чемпионкой мира среди юниоров Кристиной Обласовой, бронзовым призером ЧМ  1999 г. Юлией Солдатовой, бронзовым призером первенства России 2002 г. Людмилой Нелидиной, первой среди женщин чисто исполнившей на соревнованиях 3А. А еще довела до высшей ступени пьедестала почета ЧМ Марию Бутырскую, ставшую в 1999 г. первой российской чемпионкой мира. "Должна признаться: когда беру спортсмена, я всегда его люблю. А второе дыхание у меня открывается, когда я вижу, что способна достичь высокого результата с этими конкретными фигуристами. Я брала Бутырскую не для того, чтобы мне регулярно зарплату платили. Я брала эту девушку, чтобы сделать из нее чемпионку мира" - говорила Елена Анатольевна о своей работе с Марией (Елена Чайковская, "Конек Чайковской. Обратная сторона медалей", М., изд-во "Э", 2017).  

  Начало 2000-х гг.(?)  

  С 1987 по 1990 гг. Чайковская была главным тренером по ФК спортобщества "Динамо", с 1993 по 1997 гг. - председателем тренерского совета сборной России по ФК. Она - заслуженный тренер СССР и России, заслуженный деятель искусств России, награждена двумя орденами Трудового Красного Знамени и орденом Святого Гедиминаса правительством Литвы. Ныне она возглавляет школу ФК "Конек Чайковской" и является председателем Тренерского совета ФФКР. 

  2010-е гг.(?)  

Елена Анатольевна счастлива в личной жизни: у нее есть муж, известный журналист Анатолий Чайковский, сын Игорь Новиков от первого брака и двое взрослых внуков - Игорь и Виктория.  

С мужем Анатолием Чайковским. 2014 год  (Фото из книги Елены Чайковской "Конек Чайковской)

  Сама она по-прежнему, несмотря на солидный возраст, выглядит просто неотразимо и говорит, что "нашла мудрую гармонию внешнего и внутреннего". А на вопрос: "Как же культивировать в себе юность?" отвечает: "Для начала надо отпустить мысли о возрасте, а потом не лениться, не тратить зря драгоценное время, влезать во все, читать, проявлять любопытство, заниматься любимым делом, одним словом, жить интенсивно, не останавливаться, не ждать, что кто-то тебе покажет мир - только сама! И мир сейчас такой многогранный, и он открыт перед тобой!" Очень хочется пожелать Елене Анатольевне в день ее юбилея доброго здоровья, мира и света в душе и окружающем мире, любви и заботы близких людей!